Между тем, медицинские историки поражены тем, что врачи и СМИ молчали о катастрофах, вызванных испанским гриппом.

Как пишет Колата в своей книге, Виктор Воан (Victor Vaughan), в то время главный военный врач Америки, рассказал о мегакатастрофе всего в одном абзаце своих 464-страничных мемуаров.

И все же Воан, должно быть, хорошо всё помнил, поскольку его книга вышла в свет в 1926 году, вскоре после окончания войны (и он, вероятно, никогда не мог забыть эти ужасные события).

«Если от кого и можно было ожидать описания эпидемии, то это был Воан», — пишет Колата. Как и Воан, другие армейские врачи неуклонно молчали.¹⁵⁷

Колата говорит, что пандемия, одна из самых страшных на Земле, была практически полностью стёрта из газет, журналов, книг и коллективной памяти общества. Это может быть психологически объяснено двумя способами.

Катастрофа представляла собой очень личную катастрофу для врачей, потому что, хотя им в основном давали все деньги и материальные ресурсы для борьбы с предполагаемым гриппом, они не смогли предотвратить катастрофу. Жестоким образом врачи и фармакологи показали пределы своей власти.

Ясно, что основная медицина предпочитает не останавливаться на таком полном поражении, не говоря уже о том, чтобы рассказать о нём в мемуарах или газетах. Возможно, отдельный учёный, врач или политик начал обдумывать проигранную кампанию против мнимого вируса и думал о том, что массовое применение высокотоксичных вакцин и лекарств могло хотя бы частично быть причиной пандемии.

Подсказки для этого были непременно видны. Но кому нравится брать на себя ответственность за гибель миллионов людей — даже непреднамеренно — и признавать невыполнение обязанности по расследованию всех факторов, которые ставятся под сомнение?

◀ НАЗАД

ДАЛЕЕ ▶