В 1986 году, когда в Великобритании началась истерия эпидемии BSE, органы здравоохранения верили в инфекцию с участием возбудителя, передаваемого через корм. Не имея никаких подробных доказательств, они предположили, что прионы присутствуют у овец, страдающих от размягчения мозга (Скрапи).

Считалось, что этим прионам впоследствии удалось достать и крупный рогатый скот через мясо и костную муку (содержащую отходы из убитых овец), используемые в качестве корма для скота.

Благодаря этому было сказано, что крупный рогатый скот тоже стал больным.¹³ И поэтому простая гипотеза быстро стала гипотезой, которая перешла в угрожающий сценарий взаимодействия между СМИ и некоторыми научными кругами.

«Во всём этом средства массовой информации играют роковую роль, потому что, стремясь к кратковременным сенсационным заявлениям, они часто используют яркие и угрожающие заголовки, которые на самом деле не подтверждаются научными выводами», — говорит Иржинг Крониг, английский корреспондент немецкой еженедельной газеты Die Zeit, критикуя свою собственную профессию.¹⁴

Средства массовой информации решительно способствовали истерическим общественным реакциям, которые, в свою очередь, привели к поспешному действию политических и научных кругов. Фотографии умерщвлённого крупного рогатого скота и туш коров на мусоросжигательных заводах ещё больше подогрели пламя истерии. Прионы стали «всадниками апокалипсиса», которые угрожают человечеству.

Но даже с самым небольшим критическим анализом мы видим глубокий разрыв между истиной и иллюзиями. Пищевая промышленность передала общественности невероятно искажённую картину производства продуктов питания с XIX века посредством рекламы и связей с общественностью.

Истины в этой информации всё меньше и меньше, и ей в большой мере препятствуют попытки всех видов клик и групп интересов получать максимальную прибыль.

«Я считаю, что прежде всего винить [в катастрофе BSE] нужно министров сельского хозяйства, которые имеют своего рода симбиотические отношения с агробизнесом: с крупными корпорациями, а не только с производителям кормов и химическими группами» — говорит Крониг.

«Благодаря этому исследования пошли по неверному пути с самого начала: это означает, что эксперты были слишком сильно направлены на защиту этих интересов. Исследования должны проводиться открыто, это должно измениться, поскольку только когда есть абсолютная ясность о причинах, что-то действительно разумное может быть предпринято».¹⁵

То, как тесно переплетаются исследования и крупный бизнес, можно также увидеть на примере лауреата Нобелевской премии Прусинера, который разработал свой собственный экспресс-тест BSE и широко рекламировал его через статью, опубликованную в научном журнале Spektrum der Wissenschaft в начале 2005 года, в которой Прусинер не стеснялся подчеркнуть, что тест, возможно, также будет подходящим для тестирования человеческой крови на BSE – и если бы это стало реальностью, то у производителей таких тестов был бы просто эквивалент денежного дерева в руках.

Можно только согласиться с Прусинером, когда он сам пишет в своей статье: «Можно заподозрить, что я распространяю CDI-тест (быстрый тест Прусинера) в своих собственных интересах».¹⁶

◀ НАЗАД

ДАЛЕЕ ▶