С тех пор работы в больнице у меня сохранились яркие воспоминания о том, что случилось с пациентами, которые были госпитализированы с диагнозом раковая опухоль: в основном они прибывали в палату в хорошем общем состоянии, но явно обескураженными.

Они были обескуражены диагнозом рак. Я не встречала никого, кто не был бы потрясен этим. И мы, медсестры, а также врачи, помещаем этих пациентов в довольно специфичный выдвижной ящик без обратного хода, на котором надпись «пациент с СА» (лат. карцинома = рак) написана невидимыми буквами, которые, однако, были ясно видны всем нам (где-то в этом ящике пять фаз умирания, которые мы все изучили когда-то на наших тренингах и даже, казалось, ожидали их протекания): мы относились к бедным пациентам с сочувствием во время их последней фазы жизни — с особой эмпатией потому, что мы постоянно ощущали, что этот диагноз рано или поздно закончится смертью для большинства пациентов.

В то время не было отделения паллиативной помощи, но существовала концепция паллиативной помощи, однако, прежде всего, проводилось обследование, и врачи в основном обнаруживали один или несколько «метастазов» (вторичные опухоли), и затем, это было обязательным (с обнаружением метастазов или без них), химиотерапию нужно было провести быстро !!!

Не было никаких сомнений в том, что это единственный способ спасти больного, находящегося в шоковом состоянии от диагноза, поскольку «агрессивная» опухоль в противном случае фактически пожирает пациента изнутри.

Врачи не давали пациенту вообще никакого времени подумать о рекомендуемой терапии, они оказывали на них давление, говоря, что если возникает какая-либо задержка в проведении химиотерапии, метастазы будут беспрепятственно распространяться по всему организму, и, в конце концов, никто не хотел этого!

В то время, когда я работала в больнице, я была еще очень молода (в 20 лет я была полностью подготовленной медсестрой) и обучалась традиционной медицине. Таким образом, у меня не было никаких фундаментальных сомнений по поводу того, что вбивали в меня три года в колледже медсестер.

Но я также категорически отказывалась готовить химиотерапию для пациентов. Я не хотела иметь ничего общего с этим ядом. Я интуитивно боялась… не столько за себя, но за своих еще нерожденных детей.

◀ НАЗАД

ДАЛЕЕ ▶